это начинаешь понимать очень рано. будит тебя утром мама, или бабушка, или мама с бабушкой, а как они будят обычно? они шумно заходят в твою комнату за чем-нибудь (так делает обычно мама) и включают свет, противный желтый свет, который вгрызается сразу прямо в середину твоей маленькой головы, а потом так же невыносимо шумно выходят, но дверь оставляют открытой, и в комнату тут же проникают все эти признаки утра - суета, запахи каши, или великолепной обжаренной в яйце булки, которую по утрам всегда делает бабушка специально для тебя, но тебя в тот момент так невыносимо раздражает эта самая булка, и ты недовольно переворачиваешься на другой бок, спиной ко всему этому торжеству жизни, и накрываешься одеялом с головой. а у тебя в голове еще обрывки сна, и ты очень, очень сильно хочешь в него вернуться. и вот, вот уже уловил, поймал за хвост какие-то картинки, но тут снова в комнату заходит кто-то из домашних, и садится к тебе на кровать, запускает холодные, почему-то обязательно холодные руки под одеяло и пытается поймать твои ноги, или еще хуже – резко это одеяло с тебя срывает. ты пытаешься схватить его еще ватными ото сна руками, одновременно поджимая ноги к груди, лежишь так пару минут, и понимаешь, что нужно вставать.
короче, зимой пробуждение уже заранее обещает тяжелый день.
зима - время постоянных сумерек, если ты просыпаешься утром рано, когда фонари еще не выключили, когда на улице только замерзшие, злые дворники с звенящим, цокающим звуком ломают лед, или разгребают лопатами свежевыпавшие за ночь сугробы - можно представить, что сейчас часов эдак два ночи. каждое утро, каждое, на протяжении многих переездов из одной части города в другую, из класса в класс, из школы в университет - ты идешь, по морозной безлюдной улице, боясь сделать вдох, потому что кажется, что если ты сделаешь вдох поглубже, кровь в кровеносных сосудах или в чем-то там в носу застынет, идешь напролом, не огибая даже сугробы, потому что ноги уже успел сковать холод, не глядя выше дороги, да что там - еле открыв глаза, не поворачивая голову на перекрестках (потому что если повернуть голову, еще больше ледяного воздуха коснется поверхности кожи, лицо треснет, и распадется на части), каждое такое утро ты обещаешь себе, что сегодня, ну сегодня-то точно - ляжешь спать в десять вечера. нет, даже не в десять, а в девять, да, точно - и эта мысль согревает тебя на всем пути до остановки. а остановка далеко. ой как далеко, а еще дальше, где-то там совсем на другом конце земли - институт или школа.
вот что еще странно в зиме - в то время, когда земля отворачивается от солнца той частью, где находишься ты, увеличивается и усложняется путь до остановки, увеличивается вдвое время, за которое ты добираешься до нужного тебе места, исчезают парки и скамейки, тротуары, и люди начинают выполнять ежедневную бессмысленную работу – чистка улиц и проезжей части, твой город - он становится больше во столько же раз, во сколько становится меньше его жителей. где все люди, где? на месте остается только детвора, школьники, которых всегда можно узнать по голым в любой градус животам и шеям, и продавцы в газетных ларьках, к которым подходишь только чтобы как-то занять время.
стоишь на остановке, смотришь на дом напротив. где-то в окнах горит свет, смотришь и думаешь - "как же вы меня бесите, вам-то не надо сейчас никуда идти". а рядом с тобой стоят такие же, как ты, и думают то же самое. холодно, поэтому головой не вертишь, только подпрыгиваешь на месте, постукивая нога о ногу. а зачем головой вертеть - если автобус подъедет, все двинутся к нему, и это-то ты точно увидишь. выбираешь себе одну точку, в которую смотреть - какую-нибудь мигающую вывеску, или рекламный плакат, и уставился. а чтобы дышать было не холодно, прижимаешь к рту варежку, и дышишь в нее, а она влажная, или становится влажной от теплого воздуха, поэтому носом вдыхать этот запах мокрой шерсти неприятно, и дышишь ртом. пар поднимается в лицо, тепло, но спустя пять минут снаружи ты выглядишь как большой седой кот – потому что мех куртки, брови и ресницы покрываются инеем. подъезжает автобус, как ленивая муха, ты залезаешь и примерзаешь к ледяному сиденью. окна в узорах – ничего не видно - куда едешь, как долго… думаешь, что так бы и ехал, ехал, куда маршрут идет, по кругу. согреваешься, начинаешь дремать, но перед своей остановкой – рррраз, как будто кто-то толкнул. выходишь, и до нужного места вроде рукой подать, но все равно так ужасно далеко, что начинаешь передвигать ноги быстрее, хотя это не особо помогает, потому что зимой пешком ходить вообще невозможно. и пока идешь понимаешь, что точно такой же мучительный путь тебе еще нужно проделать завтра, и послезавтра, и еще много «после», пока не наступит весна.