у нее и раньше какие-то фразочки были, как только все это осложняться начало, что-то вроде "ну вот если я умру", мы с ромой похохатывали и называли ее "старушка наша", потому что это было похоже на стандартные фразы бабушек, и моей и его, все-таки разницы-то десять лет, все понятно, но блять. вот ей одну операцию будут делать шестого января. серьезная. вторую в перспективе. а, говорит, я тебе не рассказывала? я спрашиваю - да, какого хера? так вот, говорит, постепенно отнимается рука и нога, вчера ходила на обследование, все не очень хорошо, и это не лечится, ни сейчас ни в ебаной перспективе, и не знают почему. с тем же, что и у матвея, связано. у меня нет сил, говорит, я устала от этого. и она звонит мне, и говорит это. ты вот только пообещай мне, говорит, если я умру, ты за матвеем последи, чтобы он учился, не бросай его, ты умница у меня, отношения с ним держи, всю свою жизнь, хорошо? нет, ты пообещай. нет, ты пообещай сейчас прямо. вот звонит и это мне говорит. я отвечаю - блять, она - ну вот и хорошо, успокоила меня.

звоню отцу, договоривались с ним пару дней назад, что я позвоню, и приду 30-го поздравить. а он, судя по голосу, пьяный. я всегда по голосу слышу, голос противный, чужой, ватный и отвечает туго. и я не могу с ним так разговаривать. и я спрашиваю - ты занят будешь завтра?, а он как будто даже сообразить не может, говорит - я не знаю. я не знаю, говорит, о чем ты вообще?

я не могу, курю курю меня трясет.